Возвращение. Танец страсти - Страница 135

135

— А как же Джеймс? Он хочет уезжать?

— Джеймс не едет.

Отец не нуждался в дальнейших объяснениях. Он никогда не желал вмешиваться в ее отношения с Джеймсом.

— Понятно. — Это было все, что он сказал.

Происходящее стало неожиданностью для Джека. Его жизнь плавно перетекала из одного десятилетия в другое, но это молодое поколение видело мир иначе.

— Конечно, я буду навещать тебя. До тех пор пока ты будешь готовить что-нибудь хорошее и незамысловатое! А ты сможешь приезжать?

— Да, папа, конечно, — сказала она, касаясь руки отца. — Вероятно, мы даже будем видеться чаще, чем раньше. Да и билеты на самолет довольно дешевые. Я хотела тебя кое о чем спросить. Ты не присмотришь за моими коробками? Недолго?

— Разумеется, можешь положить их под кровать. У меня здесь много места.

— Я вернусь за ними завтра, хорошо?

— Это прекрасно, что я дважды повидаюсь с тобой на этой неделе! Просто позвонишь и скажешь когда.

Джек Хайнс много лет не видел свою дочь такой счастливой. Они долго обнимались.

— Ты действительно понимаешь, почему я уезжаю, не так ли? — спросила его Соня.

— Да, — ответил он. — Я думаю, да.

Выпив немного виски, Джек Хайнс крепко заснул и видел в своих сладких снах темноглазую испанскую девушку, танцующую с ним пасадобль.

Обратная поездка домой этой ночью заняла меньше двадцати минут. Соня тут же, не раздеваясь, легла спать. На следующий день она проснулась в семь часов. Впереди ее ждал тяжелый день, нужно было вставать.

Она начала с одежды. Многое в гардеробе не соответствовало ее новой жизни. Костюмы и длинные платья она упаковала в хозяйственную сумку вместе с зимней верхней одеждой, которую она хранила десятилетиями вместе с огромным количеством обуви на высоких каблуках, в которой она никогда не будет ходить по мощеным улицам Гранады. Также имелись шляпки, которые она надевала на свадьбы, и сумочки всех цветов и оттенков. У нее была дюжина платков, большую часть из которых она даже не узнала. К тому времени когда она закончила, можно было насчитать двадцать три сумки, содержимое которых едва в них умещалось. Она тут же отвезла их в благотворительную организацию, чтобы, не дай Бог, не передумать. Однако был один предмет одежды, с которым она не знала, что делать, — платье, которое она надевала на свою помолвку. Оно было сшито из тонкой шифоновой ткани лилового цвета, которую Джеймс купил для нее. Оно принадлежало не совсем ей, но с ним были связаны счастливые воспоминания, и это угнетало Соню.

Были и другие вещи, которые сразу же оказались в мусорном ведре: отвратительный старый плащ и резиновые сапоги, которые определенно не понадобятся в Испании. Папки, забитые старыми рабочими бумагами, письма с заявлениями о принятии на работу, резюме, банковские счета, датируемые временами учебы в университете. Все это можно было выбрасывать.

Она собрала коробку со своими любимыми компакт-дисками. Большую часть этой музыки Джеймс не слушал, поэтому он не будет скучать по ним. Сверху она положила несколько игрушек из своего детства, с которыми не хотела расставаться.

Соня весь день была занята, нарочно погружаясь во все эти мелочи, чтобы не давать себе отчет в своих решительных действиях. Только когда она остановилась на десять минут, чтобы сделать чай, реальность происходящего задела ее за живое. Она удалялась от жизни Джеймса. Ужасная грусть, но все же не вина. Размешивая молоко в чае, Соня оглядела кухню и поняла, что та не вызывает у нее никаких эмоций. Это всегда было место Джеймса, оно им и оставалось.

В спальне лежало еще немного вещей, которые надо было рассортировать, поэтому она поднялась по лестнице с чашкой чая. В одном она была абсолютно непреклонна — не следует брать вещи, которые не принадлежат ей. Дом останется совершенно невредимым; у нее даже не возникало желания взять их общие вещи. Мужчины редко засиживаются в одиночестве; немного подумав, она пришла к выводу, что вскоре кто-то займет ее место. Эта мысль пришла к ней в голову, когда ее взгляд упал на ювелирную шкатулку на туалетном столике. Она открыла крышку и вытащила старые ювелирные изделия, лежащие сверху. Ниже располагались выдвижные ящички, в которых лежали фамильные украшения, которые ей передала мама Джеймса, чтобы носить на официальных мероприятиях: изумрудные серьги, рубиновый кулон и довольно-таки отвратительные, но дорогие брошки. Соня вытащила их и положила в сейф, куда Джеймс всегда велел ей класть их на хранение. Она вспомнила, что в маленьком ящичке, отдельно от всех других, находилась золотая цепочка. Отец отдал ее Соне, когда умерла мама. Она нашла ее и повесила на шею. Руки тряслись, когда она застегивала ее.

Затем она отправилась навестить отца. Он выглядел, как обычно, разве что казался немного подавленным.

— Ты уверена, что поступаешь правильно? — спросил он, когда они заталкивали две коробки под кровать. — Я немного беспокоюсь за тебя.

— Я знаю, что это выглядит опрометчиво, но я никогда ни в чем еще не была так уверена, папа, — ответила Соня. — И уверяю тебя, что я все обдумала.

— Очень хорошо, дорогая. Но если что-то изменится, ты всегда можешь вернуться, ты знаешь об этом, не так ли?

Он ничего больше не сказал на эту тему.

— У меня есть кое-что для тебя, — заявил Джек, шаркающей походкой пересекая комнату. — Я думаю, ты будешь рада получить это сейчас.

Сверху на комоде лежала коричневая бумажная сумка, которую он и вручил ей.

По ее форме и весу Соня сразу же поняла, что находится внутри.

135