Возвращение. Танец страсти - Страница 19

Принеся японцам напитки и выпечку, он подошел к столику Сони со второй чашкой кофе. Она была тронута такой заботой.

В кафе стал стекаться народ, ей пришлось немного подождать, прежде чем старик обратил на нее все внимание.

— La cuenta, por favor, — сказала она, используя весь свой словарный запас испанского.

Хозяин кафе покачал головой.

— Вы ничего не должны.

Соня улыбнулась. Это была элементарная вежливость, но она ее растрогала. Она инстинктивно понимала, что он не имеет привычки угощать посетителей кофе.

— Спасибо, — поблагодарила она. — С вами было очень интересно побеседовать. Пойду взгляну на дом, где жил Лорка. Где он находится?

Он кивнул на улицу и сказал, что в конце Соня должна повернуть направо. Не пройдет и десяти минут, как она окажется возле усадьбы Сан Висенте, летней резиденции семьи Лорка на юге города.

— Там очень красиво, — добавил он, — и хранятся некоторые вещи, принадлежавшие поэту и его семье. Хотя там немного прохладно.

— Прохладно?

— Сами увидите.

Больше ничего Соне узнать не удалось, старик был занят, он уже отвернулся от нее, чтобы принять очередной заказ. Она встала, забрала путеводитель, сумочку и карту и стала пробираться через толпу туристов.

Когда она уже вышла на улицу, старик поспешил за ней и схватил за руку. Он хотел ей еще кое-что сказать.

— Вам также стоит побывать на кладбище, — сказал он. — Лорка умер не там, но тысячи других были расстреляны именно на этом холме.

— Тысячи? — переспросила она.

Старик кивнул.

— Да, — задумчиво повторил он. — Несколько тысяч.

Поскольку городок был небольшим, Соне эта цифра показалась внушительной. Вероятно, из-за своего возраста старик кое-что запамятовал, к тому же советовать туристке пойти на городское кладбище — довольно странный поступок. Она вежливо кивнула и улыбнулась. Даже если дом погибшего поэта и будоражил воображение, Соня не имела ни малейшего желания посещать кладбище.

Следуя данным ей указаниям, она пошла по длинной прямой улице под названием Рекохидас на окраину городка. Сейчас магазины были открыты, над тротуарами, по которым под ручку прохаживались, весело болтая, молодые женщины с пустыми хозяйственными сумками на плечах, лилась музыка. Это была улица для молодых модниц — в красивых витринах были выставлены высокие сапоги, украшенные камнями пояса; стильные пиджаки на равнодушных манекенах притягивали этих девушек, как конфеты детей.

Шагая по солнечной стороне улицы, так и кричавшей: «Жизнь прекрасна!», трудно было представить Испанию, которую раздирали междоусобицы, как изобразил ее хозяин кафе. Однако Соня была заинтригована тем, что он рассказал о войне, и озадачена, что так мало осталось тому свидетельств. Она не заметила ни мемориальных досок, ни памятников, которые бы увековечили события тех времен, а окружавшая Соню атмосфера подтверждала, что эти молодые люди не очень-то задумываются о прошлом. Альгамбра — исторический памятник, привлекающий в Гранаду туристов, но такая улица, как Рекохидас, являлась доказательством того, что нынешняя Испания активно развивается, перестраивает здания минувших столетий в сказочные дворцы из стали и стекла. Несколько старых магазинов сохранили свои первозданные, витиевато украшенные фасады, где имя хозяина было выгравировано золотом на черном стекле, но подобное было редкостью, которую сознательно сохранили ради ностальгии; такие магазинчики не являлись частью современной Испании.

В конце улицы, где заканчивался ряд магазинов и как грибы вырастали безликие многоквартирные дома, Соня увидела, что за городом расстилаются зеленые долины Веги — пастбища с буйной растительностью. Сверившись с картой, Соня повернула направо и через ворота вошла в парк. Парк растянулся на несколько гектаров и представлял собой нечто среднее между унылым городским сквером и декоративным садом времен Елизаветы: с посыпанными песком тропинками, вьющимися вдоль геометрически правильных бордюров и низких живых изгородей. Растения недавно полили. Капли свисали, как хрустальные бусины, с бархатных темно-красных лепестков, а влажный воздух был наполнен тяжелым запахом роз и лаванды.

Парк был практически пуст, если не считать пары садовников и двух седовласых мужчин, сидевших на скамейке и опиравшихся на палочки, которые они держали между колен. Они были крайне заняты беседой и даже не подняли глаз, когда Соня прошла мимо, их даже ничуть не побеспокоил звук трубы, пронзивший воздух. Акустика пустого парка лишь усилила игру одинокого трубача, который не разогревался перед выступлением (это было лишено всякого смысла, учитывая количество гуляющих), а просто тренировался на воздухе.

Согласно путеводителю, усадьба Сан Висенте располагалась в самом центре парка, и сейчас сквозь густые заросли деревьев Соня могла разглядеть очертания белого двухэтажного дома. Несколько людей толпились у дома в ожидании, когда откроются двери.

Дом, ассоциировавшийся с таким великим именем, как Федерико Гарсиа Лорка, был скромнее, чем Соня предполагала. В одиннадцать темно-зеленые входные двери распахнулись, посетителей пригласили войти, а нарядно одетая женщина средних лет поприветствовала их по-испански. Соня решила, что вела она себя как настоящая хозяйка — уверенно, однако с благоговением перед домом, за которым присматривала. Ожидалось, что и посетители отнесутся к нему как к святыне.

Сониных знаний испанского было достаточно, чтобы она кое-что поняла из речи женщины перед началом экскурсии: Лорка любил этот дом и провел тут много счастливых летних дней. В доме ничего не трогали, все осталось так, как в тот день, когда он уехал в августе 1936 года искать пристанища у друзей в центре города. После его смерти все члены семьи отправились в изгнание. Посетителей попросили не пользоваться вспышками, у них было полчаса на то, чтобы осмотреть дом.