Возвращение. Танец страсти - Страница 17

Соня знала, что Мэгги не шутит, она могла дать отпор любому Она ни на секунду не задумывалась об опасности. Мэгги была самой независимой из Сониных знакомых.

Соня продолжила дремать. В половине десятого Мэгги была готова.

— Я перекушу по дороге. Ты уверена, что не хочешь пойти со мной?

— Нет, честно, не хочу. Я просто хочу поспать. Увидимся утром.

Уже вторую ночь Соня наслаждалась покоем на односпальной кровати. Хотя с улицы проникали звуки, в комнате царила удивительная тишина. Ее нравилось сознание того, что она будет здесь одна, никто не нарушит ее покой.

Эта ночь была так не похожа на те ночи, когда она, уставшая после утомительного рабочего дня, ложилась пораньше спать, а потом лежала, напряженно прислушиваясь и размышляя над тем, когда же домой придет Джеймс. Примерно раз или два в неделю он, пошатываясь, открывал дверь часа в три-четыре ночи, а когда захлопывал ее за собой, от удара дрожали грязные стекла двери. Потом он, спотыкаясь, взбирался по лестнице, падал, полностью одетый, на кровать, изо рта омерзительно воняло его вечерними возлияниями. То, что иногда происходило между ними, — быстрое, грубое, легко забываемое, — когда он пребывал в самом ненавистном для нее состоянии, трудно было назвать сексом. Из-за кислого запаха перегара ее тошнило от отвращения. Именно это зловоние отталкивало ее больше всего, и ей претила сама мысль о том, что это тучное рыхлое тело лежит в темноте рядом с ней, нарушая ночную тишину своим храпом. Наутро после подобных ночей от вчерашнего опьянения не оставалось и следа. Джеймс просыпался в шесть утра, не страдая похмельем, принимал душ, надевал деловой костюм и уходил на работу так же пунктуально, как и в любой другой день. Создавалось впечатление, что он даже не помнил, что вчера произошло нечто неординарное. И окружающие об этом даже не догадывались. Соня и Джеймс казались идеальной супружеской парой, как с картинки. Такую легенду они создавали для окружающих.

Сейчас, лежа в полутьме, она ощущала, как засосало под ложечкой от этих воспоминаний. Она перевернулась на бок и почувствовала, что подушка промокла от слез. Эта ночь обещала быть спокойной, Соня должна была хорошенько выспаться. Она не собиралась провести ночь, мучаясь от неприятных воспоминаний. Наконец она забылась беспокойным сном, а когда просыпалась, видела, что кровать Мэгги все еще пуста.

В три часа ночи она услышала скрежет ключа в замочной скважине.

— Не спишь? — прошептала Мэгги.

— Не сплю, — пробормотала Соня. Даже если бы она и спала, все равно бы проснулась, когда Мэгги ввалилась в комнату.

— Я провела фантастическую ночь, — восторженно заявила Мэгги, включая верхний свет и не обращая внимания на настроение подруги.

— Рада за тебя, — ответила Соня с плохо скрытым раздражением.

— Не будь букой. Тебе следовало пойти со мной!

— Знаю, знаю. Не могу понять, почему я отказалась, все равно не уснула.

— Ты просто побоялась расслабиться, — сказала Мэгги, срывая с головы ленту, которая держала ее волосы, и, как будто показывая то, что она имела в виду, потрясла своими густыми волнистыми локонами, которые рассыпались по плечам.

— Мы тут ненадолго, поэтому тебе нужно выходить в свет. Черт, почему ты не пошла?

— Есть тысячи причин для этого. Начнем с того, что я не слишком-то хорошо танцую.

— Полная чушь! — отрезала Мэгги. — Даже если и так, скоро обязательно научишься.

На этой оптимистической ноте она погасила свет и, уже обнаженная, упала на кровать.

Глава пятая

Несмотря на беспокойный сон, утром Соня встала рано. От затхлого воздуха болела голова, Соне захотелось поскорее выйти на воздух. К тому же она проголодалась.

Занятия в танцклассе должны были начаться во второй половине дня, и, зная, что в ближайшее время Мэгги и пушкой не разбудишь, Соня потихоньку оделась и вышла из номера, оставив подруге записку.

Выйдя из гостиницы, она повернула направо и побрела по главной улице, которая тянулась через весь центр города. Вскоре Соня поняла, что в Гранаде решительно нельзя заблудиться — настолько незамысловатой была топография этого городка. Далеко на юге возвышалась горная гряда, на востоке улицы вели к Альгамбре, на западе дороги спускались вниз, в долину. Даже если она терялась в лабиринте узких улочек, которые вились вокруг собора, либо склон, либо мелькнувшие горы, либо вид этого величественного здания тут же подсказывали ей, куда повернуть. От бесцельной прогулки веяло настоящей свободой. Она могла затеряться на этих улочках, но ни секунды не бояться, что не найдет дорогу.

С каждым новым поворотом Соня оказывалась на новой площади. На многих стояли большие декоративные фонтаны, и на всех без исключения площадях находились кафе с несколькими посетителями. На одной площади под сенью деревьев располагались четыре магазина, в каждом из которых продавался почти идентичный ассортимент сувениров: веера, куклы в костюмах для фламенко и пепельницы, украшенные быками. На другой — больше десятка стоек-каруселей с открытками. Казалось, на них можно найти миллионы открыток для туристов с видами Испании. Соня быстро сделала свой выбор — типичный снимок танцовщицы фламенко.

После часовой прогулки по улицам Гранады прошла головная боль. Соня стояла на площади Биб-Рамбла, а цветочный рынок расписал яркими красками этот довольно безликий февральский день. Была половина десятого утра, и, хотя по непонятной причине площадь была пустынна и тиха, уже появились редкие прохожие. Соня прошла мимо двух скандинавов с огромными рюкзаками, слегка продрогших и смешных в своих нелепых, не по погоде, шортах, миновала группу студентов с западного побережья, которых вел на экскурсию американец, чей голос заполнил собой тишину площади. На Биб-Рамбла располагалось несколько кафе на выбор, но одно приглянулось ей больше всего. На столы кафе упали первые солнечные лучи, пробившиеся сквозь крыши домов, а прямо на улице стояла бочка с геранями, которые выжили прохладной зимой.